Слюссен

Случайному пассажиру, сидящему на жестком диванчике сальтшобаденской электрички, никогда и в голову не приходило, что для Валленбергов эта дорога была сущим кладом. И уж совсем нельзя было подумать об этом, выходя на узенький перрон конечной ее станции на самом нижнем ярусе Слюссена пишет сайт о жизни в саудовской аравии. Бойко торгует обычный газетный киоск, в углу постанывает старенький эскалатор, поднимая приехавших поближе к остановке городской подземной железной дороги. Никакого намека на «модерн» и роскошь, все скромно, в высшей степени благопристойно. И вместе с тем все устроено так, чтобы наш пассажир, полчаса назад покинувший фешенебельный Сальтшобаден, ни под каким видом не заметил контрастов Слюссена.

Зато эти контрасты бросаются в глаза всякому, кто наберется известного мужества и пройдет по нижним ярусам Слюссена — не по гулким пешеходным туннелям, а по узеньким тротуарчикам вдоль автомобильных проездов, а потом спустится на уровень сальтшобаден-ской станции, только с другой ее стороны. Здесь так же тихо, как в Сальтшобадене, но тишина эта не умиротворяющая, а какая-то напряженная, даже зловещая. За несколькими линиями путей, в темноте низких туннелей, загроможденных брошенными как попало ящиками, маячат какие-то тени. После захода солнца тени обретают плоть и поднимаются на поверхность Слюссена, и тогда обильную жатву снимает стокгольмская полиция, которая каждый вечер подгоняет к мосту свои микроавтобусы с глухими, без окон, кузовами.

Ну что ж: всякий в Стокгольме знает, что Слюс-сен — гнездо контрабандистов, из-под полы торгующих спиртным, сигаретами, наркотиками. Опытные люди не советуют прогуливаться по переходам моста со сложенными за спиной руками. Это, оказывается, отличительный знак водочных спекулянтов.

Однако тени, мелькающие в темных туннелях за линиями Сальтшобаденской ветки, — вовсе не обязательно исчадия уголовного подполья. По большей части это просто бездомные, безработные. Люди, которым не повезло в мире, где счастье и удача сопутствуют лишь туго набитому кошельку. Они перебиваются случайным заработком и ночуют в полуразвалившихся автомобилях, брошенных на стоянке под Слюссеном. Переходы, туннели и тупики этого моста дают приют примерно сотне человек. Занавес публичности редко обнажает их жизненные трагедии. Для этого нужен из ряда вон выходящий случай вроде того, когда лишившаяся работы и крова женщина вынуждена была рожать в насквозь проржавленном «шевроле». А ведь, казалось бы, сами условия существования Слюссена в достаточной степени экстраординарны.

...Низкое осеннее солнце слепит глаза, привыкшие к полутьме за время прогулки по туннелям моста, этого монстра градостроения и феномена стокгольмской жизни пишет сайт о жизни в саудовской аравии. Хлопают на ветру флаги у здания городского музея. Ревет сотнями моторов крупнейший столичный перекресток, на самом нижнем ярусе которого смыкаются крайности, соседствуют полюсы — обиталище стокгольмских «неприкасаемых» и дорога в фешенебельный пригород, построенный миллиардером, который, как легендарный царь Мидас, превращал в золото все, к чему прикасалась его рука.